Ей хотелось бы отмотать время назад, вернуться к исходной точке, начать все заново и тогда, она уверена, все переменилось. Она бы, возможно, даже поборолась за пост главы общества, и всеобщее обожание никуда бы не испарилось в одночасье. Она могла остаться? Вполне, ее никто бы гнать не стал. Она была в почете, только толка от этого никакого. Чрезмерная жестокость, которая присуща ее натуре выплескивалась через край и удивителен тот факт, что так долго ее белое платье оставалось без единого пятнышка.
Адалинда Хофманн, буквально месяц назад всеми любимая, теперь ступала по коридорам школы в гордом одиночестве, ловя на себе любопытные, в большей своей частности, ненавистные взгляды. Тихие перешептывания позади и ехидные улыбки вокруг. Немка может только ухмыляться, подобно самодовольному оскалу на это, гордо задрав голову. Такие глупости ее не сломают, потому что ее уже сломали, переломили.

— Ты же знаешь, что последует за этим? — вопрошает одна из прелестнейших девушек. — Я возлагала на тебя надежды, — Притворно-жалобно посмотрела на сероглазую, от такого взгляда еще ромашки сохнут. Немка, стоя в окружение “сестер”, казалось, была неподвижна, замершая словно статуя.
— Конечно. — Натянув слабую и неуверенную улыбку, нервно ответила она. Голос предательски дрожал, а в глазах можно было прочитать слабый страх, который она всеми силами сдерживала.
— Уверена? У тебя еще есть шанс передумать, — глава Opus Circularium заботливо и в тоже время почти невесомо провела по щеке Адалинды. В ответ молчание и очередной разочарованный вдох. — Мне очень жаль, — читай “ты пожалеешь”. — Правила ты знаешь.
— Любая “сестра”, покинувшая Opus Circularium также обязуется сохранять тайные знания общества, а также даёт слово не дискредитировать своих сестёр под страхом жесткого наказания. — Цитирует она одно из правил, более-менее собравшись с духом. Она знает слишком много о них, и они знаю слишком много о ней.
— Прощай, — тихо произносит девушка, сладко улыбаясь. Хофман разворачивается к выходу и уже готовая покинуть ранее так крепко любимое общество, как ее останавливает очередная фраза:
— Я слышала, ты решилась пополнить ряды ответственных за порядок? — почти издевательски произносить глава, ответа на этот вопрос не требовалось, — будь осторожней, мы о тебе будем всегда волноваться, “сестра”.

Они позаботились, очень хорошо позаботились обо всем. Пускай не было доказательств, но Адалинда прекрасно понимала, кто распустил все слухи, кто показал всем настоящее лицо Адалинды. Это была достаточно маленькая цена за ее предательство, подозрительно маленькая.