Сердце забилось, покорное его словам, а взгляд не отвести – Йен смотрит требовательно и настойчиво. Когда-то в детстве она бы насупилась, дуясь за безобидные в целом слова, но сейчас он не просто шутил. Слишком резкая смена интонаций, слишком пристальный взгляд – он словно угрожает, как совсем недавно у здания театра, но теперь это не столь очевидно, и ловится лишь в мельчайших переливах интонаций.

Кэтрин не понимает, почему он так себя ведет, и вопрос этот тенью омрачает взгляд. Йен всегда был заботлив и ласков – пусть даже в слегка ироничной своей манере, и никогда еще ей не казалось, что он ненавидит ее. От мысли этой становится страшно, и Кэтрин хмурится – не зло, скорее растерянно – но взгляда не отрывает. Йен всегда был сильнее.

Он отпускает, первым шагая в коридор, ведущий на взлетную полосу, а Кэтрин еще несколько секунд стоит в замешательстве, провожая его взглядом. Она не отдает себе в этом отчета, но послушно выполняет его безмолвное указание.

Снова приходится выходить на улицу, где холодный ветер вносит свои поправки в правила игры. До самолета – рукой подать, и решимость Кэтрин словно уносит в мощном потоке воздуха.

– Йен, – пытается окликнуть, но тот и не думает останавливаться: вскидывает руку, зовя за собой. Кэтрин вспыхивает, злится, сердится – для нее это важно, а он даже не желает обернуться. Еще и смеяться будет почти наверняка.

Сомнения гложут, но невольно все же ускоряется, звонко цокая каблуками по ровному асфальту. Кажется, он даже замедлил шаг? Она тянет руку, чтобы поймать его за ладонь, и лишь ощутив родное тепло, замирает, вынуждая остановиться.

– Постой, – говорить приходится громко. Шум ветра не располагает к интимным беседам.

Ловит на себе его взгляд и вновь чувствует себя неловко: ее просьба – нелепица и пустяк, не достойная того, чтобы упоминать о ней вслух. Йен высмеет эту глупость, как и многие другие в детстве, – уверена Кэтрин, но не опускает глаз.

Она отпускает его руку, складывает ладони вместе под грудью. Мимо проходит кто-то – должно быть, другой пассажир, не успевший улететь более ранним рейсом. Кэтрин ждет, пока человек уйдет достаточно далеко – ей будет слишком стыдно, если будут лишние свидетели.

И пока никто другой не нагнал их, стягивает кольцо с левой руки, протягивает его брату на раскрытой ладони.

– Пожалуйста, забери это, – просит. Она хотела бы избавиться от этого кольца, от лжи, от слухов, что ходят в школе. Она запуталась и не знает, чего хочет, но остро чувствует, что это вранье – совсем не то. Быть может, изменить что-то в себе, вернуться к настоящей Кэтрин Айронс, которую знал с самого детства Йен? Быть может, это именно то, что принесло бы покой сердцу.

Но она не может сделать этого сама: неподъемна толща обмана, сотканная за четыре года. Непреодолима пропасть между маленькой девочкой, для которой Йен – брат-близнец, и взрослой девочкой, которая сама не знает, кто же для нее этот синеглазый демон. Она не может сама поставить крест на прошлом, но лгать самой себе – еще невыносимее, и в глазах ее читается мольба: "Помоги мне".

Но ждет, как обычно, насмешки.